Зеленый шатер


Решает судьба, а не наше поведение – плохое или хорошее

   Люблю читать книги, написанные на русском. В них есть что-то такое, что заставляет тебя наслаждаться чтением особенно остро, в полной мере. Когда слова и фразы имеют особое смысловое значение, когда отсылки понятны седьмым чувством, когда герои кажутся не просто настоящими, но еще и почти родными. И я уверенна, что современная русская литература может и поражать, и восхищать.
   Поэтому давно хотела прочитать что-нибудь авторства Улицкой. Но все руки не доходили купить книгу. И вот в Томске, мучая продавцов вопросами о существовании Ирвина Уэлша, я забрела в магазинчик с уцененными книгами. Груды советских книг и завалы новых изданий "с браком". А на обложке книги "Зеленый шатер" почти незаметная линия шариковой ручкой. Надо брать.
   Кто бы мог подумать, что книга, купленная случайно, мне так понравится. Не могу сказать, что это самое восхитительное из прочитанного мною, просто она попала ко мне вовремя. Ведь буквально недавно увлеклась, как-то внезапно и устрашающе сильно, поэтами серебряного века. А еще русской интеллигенцией, эмиграцией, этим зыбким миром, который одни слишком идеализируют, другие принижают. И пусть время не то, интеллигенция другая, да и не серебряный век уже… но эти диссиденты, самиздат, желанная эмиграция… все это словно резонирует с тем образом, который я искала. Причем не знала ведь заранее, о чем книга. И как угадаешь, если в аннотации говорится, что это книга о взрослении?

 Игорь Владимирович своих дочек наставлял: учитесь, у образованных людей жизнь интереснее, чем у неучей.

   Но для меня это книга об искусстве. Искусстве вопреки, неровному, неодобряемому, иногда и попросту непонятному. Даже не так. Эта книга о людях, которые не могли отказаться от искусства. И от совести. Диссиденты здесь представлены не шпионами, не террористами, и даже не желающими сотворить новую революцию. Нет, это простые люди, даже, можно сказать, обычные советские люди. Они читают книги, которые запрещены, восхищаются стихотворениями, которые читать вслух нельзя, желают помочь тем, кто кажется обделенным.
   Плохой поэт, несостоявшийся музыкант, талантливый фотограф. Их судьбы вроде бы обычны, ничем не примечательны, но заставляют как-то по-другому взглянуть на это время. Когда остатки того потрясающего века, когда читали вслух стихи, играли на фортепиано и обсуждали картины, встретились с настоящим. Очередями за продуктами, запрещенными книгами, штрафами за тунеядство. И эта встреча породила какое-то болезненное наслаждение прекрасным, особое общество, словно тайный круг, где передавали самиздат, где шепотом обсуждали власть и укрывали по знакомым тех, кому не повезло столкнуться с советской властью.
   И, конечно, это книга о дружбе. Не той, когда за друга и в огонь и в воду, когда совершаются безрассудно смелые поступки… а о той дружбе, что знакома нам всем. Когда друг – это своя атмосфера, свой круг, где поймут, поддержат, подскажут. Быть может, не так красиво, как в фантастических рассказах. Зато по-настоящему.
   Здесь очень интересно показана Советская власть. Улицкая в интервью говорила, что писала книгу в ответ на появившееся восхищение Сталиным. Хотела напомнить, что не все было так хорошо, как теперь хотят считать люди. Когда еврейская фамилия была препятствием для карьеры, когда за прочтение антиутопии писался донос и талантливый парнишка остается без работы, когда посадить могут за то, что приютил в доме не того человека. Когда быть человеком с честью и совестью становится страшно.
   Каждая глава – словно рассказ, осколки мозаики, которые постепенно соединяются воедино, объединяя судьбы всех этих людей. Они рисуют картину мира, в чем-то прекрасного, обыденного, полного вполне понятных радостей, но все равно несколько страшного. И… для меня где-то на полях это останется книгой о самиздате.

 Самиздат. Явление это само по себе потрясающее и небывалое. Это живая энергия, которая распространяется от источника к источнику, и протягиваются нити, и образовывается своего рода паутина между людьми. Такие воздуховоды, по которым идет информация в виде книг, журналов, перепечатанных стихов, очень старых и очень новых, последних номеров самиздатской "Хроники". Идут потоки сионистской литературы, напечатанной в Одессе до революции или в Иерусалиме в прошлом году, идет религиозная литература, эмигрантская и домашней выделки… Это процесс отчасти стихийный, но не совсем.

   Поставила книге 4 балла. В какой-то момент времени стало очень сложно читать, все же эти скачки по времени и героям несколько напрягают. Главные герои становятся второстепенными, второстепенные главными, в какой-то момент времени листаешь назад, пытаясь понять: а не причудилась ли мне прошлая глава? Все это утомляет, заметно портит впечатление от книги, начинаешь даже переживать: и это все, я же не поняла еще, что там с ними случилось. И лично для меня будет проблематично составить главы в хронологическом порядке. Уж слишком запутанно.
   Ну и напоследок, книга полна тех моментов, за которые я и люблю русскую литературу. За тонкий юмор. Даже иронию, ее отголоски. Не смех, а добрая улыбка. Во многом потому что такие моменты интуитивно понятны, несмотря на возраст читателя.

 Вам хорошо, Мария Моисеевна, вас, честную еврейку, и разоблачать не надо, а я половину жизни беспокоился, что меня ошибочно примут за еврея, а теперь живу в страхе, что меня разоблачат как немца. В то время как мы с вами всего-навсего русские интеллигенты.
— Слышь, жилец, а этот Сталин теперешний, как его величают, он еще позлее того будет.
— Почему это?
— Тот все забрал, а этот уж остатки подчищает. Ох, ото всего освободили, родные, — впереди всего от земли освободили, потом от мужа, от детей, от коровы, от курей… От водки освободят, и полная будет свобода…
… Словили восхитительную драку могучего низкорослого негра с шотландцем в клетчатом килте неизвестного бело-зеленого клана. Бойцов окружила толпа зрителей, подбадривала:
— Врежь черномазому!
— Прибей пидараса!

Комментарии

Популярные сообщения